разная мелочь

[yuuyami]

1. Санада, Кирихара, Юкимура, психиатрическая больница, антероградная амнезия, русалки, ебанизм. Никто никого, джен.
Кайте на флешмоб однострочников "Санада: пункт 22. безумие, персонаж, как пациент психлечебницы"

- Привет, - говорит Кирихара тихо.
И смотрит, уже давно без надежды, но металлические шипы растопыривают колючки в душе, раздирают комок воспоминаний. Нет ерзающего заводной птицей ожидания, тяжело под давлением не воздуха, но тонн бушующей воды, протяни руку - не дотянешься, ничего не можешь сделать, уже ничего не смог, в воспоминаниях - соблюдайте очередность, пожалуйста, лидеры гонки рядом, а ты не участвовал в крушении и бесполезно бить по волнам.
Он не может не приходить.
Часовой писк нарезает тишину порционными кусками. Санада сидит возле окна и нахмуренно смотрит на посетителя. Во взгляде - как обычно - тень узнавания и недоумение.
Кирихара не меняет прическу семь лет, поддерживая стиль старшей школы - оставаясь по возможности таким, каким вице-капитан его помнит. Волосы сонно колышутся на сквозняке извитыми водорослями.
- Добрый день.
Кирихара сглатывает. Потом представляется.
Санада кивает (знакомым и отпечатавшимся в памяти уверенным кивком, ставя точку на своей догадке, в сотый раз, в тысячный раз, но когда-нибудь он не сможет его узнать).
- Смотрел записи?
- Да, - отвечает Санада и скупо уточняет: - Как всегда?
Голос глухой и не выражает ничего. Плач цикад за окном - крики чаек над обломками корабля.
Кирихара садится на стул. Каково это - каждые тридцать минут начинать с нулевой отметки? На взрослом лице Санады рот чуть кривит, выцветшая улыбка скошена влево, отметка, усталость, бесконечное переписывание одного и того же черновика буквами по воде, ведешь веткой - только дрожь и круги расходятся. Санада уверенно (на самом деле нет: легкое дрожание блокнота в руках, недоверчивый прищур глаз) перелистывает страницы. Все доказательства перед ним - повзрослевший Кирихара, собственный почерк - афоризмы, послания в будущее, конспекты разговоров, но в глубине глаз - неверие и оторопь, сопротивление каркасной личностной рациональности.
Кирихара видел записи, однажды поссорился из-за них с Юкимурой. Назвал их извращенным эгоизмом (нет, он не завидует) (просто это дерьмо неправильно, Юкимуру и так помнят до последней черты, он был там, на вопросы о Юкимуре отвечали тысячу раз, волнение именно за него выжжено и запечатано). После извинился.
Кирихара не хочет, чтобы теннис Юкимуры касался Санады, он боится вложенного в игру отчаяния, разве мало вырванных с корнем лет, начнет ли работать шкатулка, если швырнуть ее в стену? Но Юкимура врач.
Русалкам виднее, как спасать утопающих, до которых люди не могут дотянуться; русалки жертвуют голосом (спортивной карьерой, личной жизнью, любой жизнью) и тянут человека против шторма, стараясь держать его голову над водой. Осуждать ли их резкие рывки?
Кирихара не хочет играть с Санадой от липкого страха. Альбом может быть закрыт, последний аккорд ветра и отпущенное сожаление: волны бьют о покинутый берег и вдали, в море, теперь за спиной - еле заметные фигуры, которые можно принять за мираж. Навязчивая мысль об игре - нежная песня сирены, но Кирихара хочет дождаться и залепляет уши воском.
- Ты скоро поправишься, - вымученно улыбается он.

upd. продолжение невеселой темы - у семпая, здесь. Сами пишем, сами убиваемся, срочно нужно что-нибудь жизнеутверждающее придумать

2. Санада/Юкимура, ванильный первый раз, NC-17 без смысла (себе на радость, бгг)

Вокруг Сеичи расслабленная и сосредоточенная атмосфера, было нечто медитативное в движениях кистью по холсту: то мягкие мазки, то резкие взмахи, как накатывающие волны прибоя. С улицы доносились шуршание шин, велосипедные звонки и сливающиеся в оживленный гул голоса, среди которых много детских - выходной день. Солнце взошло, но еще не успело накалить асфальт, а Санада и Юкимура по предварительной договоренности день начали рано.
В разговоре возникали затяжные паузы: Сеичи строго смотрел на него, переводил взгляд на картину, недовольно хмурился. Вся сонная истома моментально испарялась и Санада ловил себя на ощущении личной ответственности за результат.
- Расслабься, - в конец концов попросил Юкимура, едва заметно улыбаясь.

Санада кивнул в ответ. Не заметил, что последние полчаса увлекся контролем осанки, в итоге напряженные мышцы слишком чувствовались. Вдох-выдох полной грудью тоже приятно сделать.
Юкимура отложил кисть.
- Не получается? - спросил Санада.
- Получается не то. Надо исправить, - Юкимура упрямо поджал губы и, просчитав все про себя, добавил: - Сними футболку.
Под пристальным взглядом Сеичи Санада быстро размял руки, круговое движение каждым плечом. Стянул футболку, аккуратно сложил и положил рядом - надо так надо. Юкимура одобрительно его осмотрел:
- Гораздо лучше.
- Сложно рисовать одежду? .
- Позу не передать.
- Теперь должно получиться.
Логичный довод.
Через стекло проходили лучи и взгляд не выходило надолго сфокусировать, глаза начинали слезиться. Блестящие волосы Сеичи окружались сияющим ореолом. Санада на миг пожалел, что сам не умеет рисовать - зафиксировать мгновение. Всегда можно попробовать себя в фотографии - когда появится время, имеет смысл поинтересоваться.
Юкимура встал и подошел к нему. Санада подумал, что быть творческим человеком очень нервозатратно.

- Поверни голову направо, - сказал Юкимура.
Санада спокойно повернулся и начал рассматривать корешки книг на полке. Вздрогнул, свет сменился тенью и теплые ладони неожиданно прикоснулись к щекам.
- Немного опусти взгляд - спокойно указал Юкимура и поправил позу - чуть нажал на подбородок.
За оценивающим взглядом последовало уверенное поглаживающее движение на плечах. Немного смешно. А ладони действительно теплые - видимо, Санада успел остыть, пока сидел без футболки и движения все то время, что Сеичи был облачен в рубашку, фартук и уверенный энтузиазм.
- Ты опять напрягаешься.
Санада уловил в голосе интерес и почти полное отсутствие поддразнивания или раздражения. Постарался запомнить положение, чтобы не отвлекать Сеичи лишний раз.
Он думал, что Сеичи знает его лучше всех - в том числе физически, потому что так внимательно Санаду не рассматривали даже спортивные врачи перед соревнованиями.
Смотреть на книги продолжительное время было утомительно, интересующие он себе сразу отметил - взять почитать.

- Не против как-нибудь сыграть со мной раздетым? - между делом поинтересовался Юкимура.
Санада закашлялся и быстро переключился с литературы.
- Это поможет картине? - спросил он самым нейтральным тоном, чтобы не выдать удивления.
- Может быть, - протянул Юкимура и смахнул с лица налипшую прядь волос. На лбу осталась синяя полоса акварели.
- Плохая идея, - ответил Санада, подумав минуту. - Если будешь рассматривать меня и думать не о теннисе, проиграешь. Бесполезный матч.
- Тогда сыграешь с Ренджи или Акаей, - утверждал, но не спрашивал, Юкимура. Но быстро передумал: - С другой стороны, вице-капитан без формы плохо скажется на командной дисциплине.
- Рад, что ты это понимаешь.
Санада вопросительно взглянул на Юкимуру, получил в ответ кивок и поднялся. Потянулся за футболкой.
- Не одевайся, - серьезно сказал Юкимура и повернулся к окну.
Будто не хотел пересекаться взглядом.
- Продолжим? Или сделаем перерыв?
- Хочется к тебе прикоснуться, кажется, что упускаю самое важное.
На последней фразе Сеичи будто бы колебался - голос дрогнул. Звучало все достаточно просто, но теперь уже Санада пытался поймать пропущенный смысл - Сеичи расстроен из-за неудачи с рисунком? Сеичи уже трогал его плечи. И лицо. И бесчисленное количество раз помогал с разминкой. Вряд ли это заслуживает смущения - значит, проблема в несоответствии результата с ожиданием.

- В чем же проблема? - Санада прервал паузу, наконец определившись с причиной.
Юкимура резко обернулся. Он был явно раздосадован, преодолел расстояние между ними в два шага, подошел даже слишком близко.
- Хочу прикоснуться вот так.

Санада замер, когда Юкимура обнял его и провел руками по спине, не отрывая взгляда от лица.
- Все еще слишком напряжен, - очень тихо сказал Юкимура. Его щеки окрасились бледно-розовым, еле заметным румянцем.
- Ты далеко заходишь , - ответил Санада, не двигаясь. - Эта картина настолько важна для тебя?
- Мне нужно было проверить, Геничиро.

Насколько двусмысленной ситуация могла выглядеть со стороны? Если бы он не знал Юкимуру, оттолкнул бы. Пятно краски привлекло внимание и Санада попробовал стереть его с лица - привнести хоть какой-то порядок. Юкимура прикрыл глаза, проболжая обнимать его, и прижался, пожалуй, даже теснее.
Акварель уже засохла и скатывалась мелкими крупинками под пальцами. У Юкимуры гладкая кожа. Очень теплый. Волосы пахнут цветочным шампунем
Лаконичность собственных мыслей удивляла, разговор принял странный оборот - но как его прокомментировать и не сказать глупость, было непонятно. Сердце колотилось быстрее нормы и мешало сосредоточиться.

- Ты закончил? - острожно спросил Санада и, не зная, куда девать руки, чтобы не касаться Юкимуры, просто вытянул их по швам.
- Нет. Ты против, Геничиро? - Юкимура поднял руки выше и погладил Санаде шею.
- Против чего именно? - попробовал отстраниться Санада, но Юкимура не остановился. - Уточни.
- Против прикосновений, - вздохнул Юкимура. - Ты весь застыл.
- А что я должен сделать?
Санада ждал смеха или издевки, но не решительного поцелуя. Сердце совершило кувырок, губам стало влажно и гладко, даже во вкусе Сеичи Санаде мерещился чуть сладковатый привкус-запах краски, их языки соприкаслись, шум крови приглушал посторонние звуки.
-Ты с самого начала планировал контактную работу? - поинтересовался Санада, когда поцелуй оборвался.
Он пригладил Сеичи волосы, немного расслабившись.
- Ты меня ужасно выводишь из себя иногда, ты же в курсе? - нахмурился Юкимура и отвел взгляд. Начал целовать шею - сначала Санаде щекотно, потом немного больно, когда прихватывают зубами кожу над ключицей. Горячо.

У Юкимуры имелись тактильные привычки, которые распространялись исключительно на Санаду: брать его ладонь в свои руки, трогая пальцы, класть голову Санаде на плечо в транспорте или сидя на трибунах у корта, разминать спину после тренировки - последнее случалось редко, но случалось. Поцелуи - это что-то новенькое.
Санада почувствовал злость, потому что тело реагировало на это по рассчитаной Сеичи схеме, все это не могло не быть спланировано. Сеичи снова поймал его губами, положил руки на грудь, опустил их ниже.
- Прекрати, - негромко сказал Санада.
Ему не хватало воздуха, а шутка, эксперимент, перфекционизм - в любом случае, бредовая идея Сеичи, - не должна была продолжаться.
- Почему нет? - мило поинтересовался Юкимура, чуть склонив голову. Его пальцы находили за поясом штанов Санады, расстегнуть молнию он пока не успел и нетерпеливо теребил пуговицу.
Санада смотрел в глаза Сеичи и видел прозрачную глубину, чуть расширенные колодцы зрачков и вызов. Упрямство всегда заменяло Сеичи то, что у других было бы неуверенностью. Такой Юкимура хорош на корте, но какое противостояние он хотел устроить на двоих дома? Чего пытался добиться?

- Ты перегибаешь палку. Если на что-то злишься - скажи.
- Вот сейчас я действительно зол, - пробормотал Юкимура больше себе, чем в ответ, и вскинул голову: - Я лучше покажу. Геничиро, пожалуйста? Ты ведь мне доверяешь?
“Нет”, хотел ответить Санада, но промолчал. Он доверял Сеичи. Чувствовал себя ужасно глупо, но для вывода нужны данные. Для оценки нужен поступок. Для диалога нужно открыться.
Юкимура терпеливо всматривался в его лицо и сразу уловил смену настроения.
- Спасибо, Геничиро. Смотри на меня.
И Санада смотрел.
Юкимура резко опустил молнию, приспустил на нем брюки. Погладил от пупка до резинки трусов, плавно нажимая ладонью. Плавно, грациозным движением отошел на полшага и начал раздеваться. Рабочий фартук полетел на кровать, туда же отправились рубашка, брюки и боксеры.
Юкимура стоял босой, на светлой коже проступили мурашки. Санада чертовски устал ничего не делать и нарушил правила - притянул Юкимуру к себе, грубовато обнял. Совсем не бережно, но какая разница: ему просто захотелось, чтобы мурашки исчезли.

Сеичи ахнул и ответил на объятие - вжался в Санаду, зарылся руками в волосы, потянулся к губам. От отчужденности и издевок не осталось и следа, напряжение рассеялось дымом. Второй поцелуй вышел жадным и требовательным.
Целоваться с Сеичи настолько приятно, что может стать проблемой, вот о чем подумал Санада.
Его тело воспринимало Сеичи как гармонично дополняющий элемент, который следовало изучить (такая простая разгадка): поцеловать плечо, нежную кожу на сгибе локтя провести языком по просвечивающей вене, прижаться губами к запястью, чувствуя пульс. Такой сильный и хрупкий.
Юкимура тихонько хмыкнул сквозь поцелуй, одной рукой продолжая гладить волосы и основание шеи Санады, второй рукой быстро стянул белье. Трусы неловко сползли к коленям, но времени раздеться полностью Санаде не предоставили.
Юкимура в торопливой запальчивости обхватил член рукой, чуть сжал, скользнул вверх- вниз, сжимая сильнее и ослабляя нажим.
Санада дышал неглубоко и часто, честно смотрел на покусывающего губы Сеичи.

- Ты заразительно идеи преподносишь, - хрипло сказал Санада, изо всех сил сдерживаясь. Самоконтроль работал плохо, в паху пульсировало.
- А ты слишком закрытый, Геничиро.
Поднял взгляд - глаза в глаза - опустил взгляд, снова прикусил губу. Юкимура испытывал симметричное напряжение - его рука чуть дрожала, а на головке возбужденного члена блестела капля смазки.
Состояние Сеичи подействовало на Санаду - он провел руками вниз по его спине, чуть сжал ягодицы, резко выдохнул, когда Сеичи застонал.
- Пожалуйста, Геничиро, - шепотом попросил Юкимура. Его губы подрагивали.
В голове Санады пронеслось несколько вариантов, но - сейчас, но - быстрее.
Короткий поцелуй в висок, вдыхая запах разгоряченной кожи. Сместил руку - и начал дрочить Сеичи уверенно и сильно, задерживался, размазывая пальцем смазку, проводил вниз, обхватывал член у основания.
Юкимура переступал с ноги на ногу, подавался бедрами, торопился, продолжая ласкать Санаду и подрагивая от ответной ласки. Глаза Юкимуры казались совсем темными, дрожь, сбивчивое дыхание и голодное желание заставляли представлять его изгибающимся на простынях под ним, зовущим его, и Санада прикрыл глаза, реальные действия и вспыхнувшее видение сработали триггером, сперма плеснулась на пальцы Юкимуры, который резко вдохнул так, будто ему долго не хватало воздуха, напряженно огладил расслабляющуюся плоть и поднес пальцы ко рту.
- Геничиро..., - на выдохе.
Узкая прослойка воздуха между ними была жаркой, влажной, мускусно-соленой.
Санада начал помогать Юкимуре второй рукой, погладил и легко сжал яички. Юкимура вдыхал запах, слизывал сперму с пальцев, прижимал их ко рту и сильно прикусил, чтобы заглушить всхлип во время разрядки.

Санада сцеловал подсыхающие в углу рта и на щеке Сеичи белесые разводы, поправил прилипшие ко лбу влажные волосы. Они сидели на кровати и молчали. Сеичи улыбался светлой, непривычно неловкой улыбкой и пытливо всматривался, выискивал что-то, не находил и чуть расслаблялся. Потом снова чуть вскидывал голову. Тревожный и сомневающийся, немного виноватый.
Санада взял его ладонь, они сплели пальцы в замок.
Картина осталась забыта и брошена, впереди был целый выходной и они успеют все решить. Пожалуй, такой способ иметь дело с Юкимурой имеет множество преимуществ.