Название: "Истории о любви и заблуждениях"
Авторы: Revive Revival, flower dust in your eyes
Фандом: Отблески Этерны
Пейринг: Валентин Придд/Арно Сэ
Рейтинг: R
Жанр: romance, drama, humor (или то, что авторы понимают под ним)
Размер: 14 040 слов
Дисклеймер: выгоду не извлекаем
От авторов: иногда используются цитаты из канона в авторском видении (1-я, 3-я, 4-я главы)
Предупреждение: братья Катершванцы в 4й главе говорят не так, как до этого, ибо почему-то так они говорят в "Шаре Судеб".
оно самое
Новая встреча
Погода в Старой Придде не располагала к занятиям фехтованием, но что такое мороз, когда война - существующая реальность, и быть военным – не значит прохлаждаться со шпагой в летнем парке. Снег на голову пока не сыпался – и то хорошо. Арно с Рупертом совершали разминку на свободном участке двора, неподалеку от них расположились Жермон Ариго и Ротгер Вальдес, - было, на что посмотреть, и откуда почерпнуть интересные приемы.
- Кстати, - Арно поддерживал ненавязчивый разговор. – А что вы будете делать, когда ваше заключение закончится? - вопрос об обмене пленными рано или поздно поднимется, и оба это понимали.
Выпад, уход влево.
- Есть один вопрос, требующий решения, - Руппи заметно помрачнел. – И мне надо будет заняться им, этого требуют как мой долг офицера и подданного Дриксен, так и погибшие товарищи с «Ноордкроне».
- Решить - это вы об адмиралах Бермессере и Хохвенде? – Арно ясно видел пользу сложившейся ситуации для Талига, но не сочувствовать не мог. – Понимаю. Положение Талига осложнилось во многом благодаря подобным мерзавцам.
Еще выпад. Разминка проходила не слишком напряженно, тренироваться, общаясь и посматривая на других фехтующих, было очень увлекательно.
- Также, - продолжил Руппи, - я бы хотел заняться медициной. Я не могу себе позволить беспомощность в тяжелой ситуации.
В глазах Арно мелькнуло уважение. Его новый знакомый проявлял похвальные черты характера, и к уже выясненным достоинствам прибавились целеустремленность и упорство, которые он очень ценил у окружающих. У него самого они тоже были в наличии, но вот отсутствие усидчивости мешало им проявлять себя в полной мере.
- Как себя чувствует ваш адмирал? – воистину, враги могут быть достойней некоторых своих же. От этого вдвойне жаль, что они - враги.
Арно задумался об этом не в первый раз, и, подозревал, что не в последний.
- Угрозы для жизни больше нет, - Руппи улыбнулся. – Я собирался пойти к нему через некоторое время.
- В таком случае заканчиваем. Защищайтесь! – Арно решительно перешел в атаку, которая завершилась его победой. Отсалютовав шпагой и поклонившись, он направился к конюшням, оставляя Руппи заниматься запланированным визитом.
Арно было жарко, и еще захотелось смены обстановки, - выехать за пределы замка, например, прогуляться немного. Что он и сделал, пользуясь оставшимся свободным временем и тем, что никому он пока не требовался.
Скакать, ощущая бьющий в лицо ветер, было приятно. Можно было вообразить на эти минуты, что никакой войны нет, что скоро он встретится со своей семьей в нетронутом Сэ, и что не существует никаких Манриков и Колиньяров. Вслед за мыслями о «навозниках» вспомнился Эстебан, и Арно непроизвольно дернул плечом. Приятно было мечтать, что с его друзьями по Лаик все в порядке, что нет этого нелепого и невозможного по глупости противостояния Людей Чести и прочих – ведь нет же от этого никому никакой выгоды, кроме, пожалуй, тех, кто подогревает спектакль и подкидывает хворост в костер. Стоило прикрыть глаза, как перед глазами проносился калейдоскоп картинок – то он, маленький, обнимает мать, то Лионель о чем-то его спрашивает, а потом близнецы смеются, то вдруг теплое чувство, когда он с друзьями провел время в галерее... Размышления Арно прервали звуки вдалеке – похоже, что кто-то приближался к замку. Так как враги вряд ли рискнули бы действовать таким маленьким отрядом, Арно сделал вывод, что это кто-то с известиями, и сбавил скорость, всматриваясь в приближающиеся силуэты. Отчего-то стало тревожно и холодно, последние отвлеченные мысли покинули голову, - и всадник слева показался кем-то очень знакомым. Впрочем, Арно предпочел бы ошибиться, нежели узнать, что его догадки верны.
Тем временем, реальность вовсе не собиралась внимать непроизнесенным просьбам теньента, который, замерев, наконец-то увидел, кто к ним пожаловал, и пытался решить, стоит выхватить шпагу сразу или лучше сначала спросить о цели визита.
- Виконт Сэ, здравствуйте, - голос Валентина выражал только прохладную учтивость. Ни объяснений, ни удивления. – Вас отправили нас сопровождать?
Названный виконт едва не подавился от возмущения. Этот… спрут! Но правила приличия придуманы для того, чтобы их соблюдать. Как минимум, при посторонних. Взгляд Арно невольно скользнул по хрупкой рыжеволосой девушке, она выглядела бледной и отстраненной. «Но для девушки, вынужденной находится в компании Повелителя Волн, это вовсе не удивительно», - с сочувствием подумал Арно.
- Герцог Придд! – Арно слегка склонил голову. – Не могу сказать, что ждал вас, и не уверен, что адмирал Вальдес в курсе. Чем обязаны вашему появлению?
- У меня есть причины для спешки, и я объявлю о них в нужное время. – «И не вам» - казалось, прочел во взгляде Арно. – Может быть, нам стоит добраться до замка? Хотелось бы скорее там оказаться, мои спутники устали, - выжидающий взгляд и по-прежнему никаких эмоций. Попытку представить спутников он и не думал предпринимать.
- Вы!.. – Арно оставил попытки разговаривать спокойно. – Вы ничуть не изменились с нашей последней встречи. К сожалению.
- Не хватайтесь за шпагу. Я не могу отвлекаться на оленят, выскочивших на дорогу, - Валентин уже тронул поводья, собираясь ехать дальше. И ему не было никакого дела ни до того, в каком положении он находится, ни до воспоминаний, ни до чего! – Признаться, не ожидал, что вы посвящали свое время размышлениям обо мне. Если вы желаете побеседовать, мы сможем вернуться к этому разговору позже.
- Вы сразу переходите к оскорблениям, герцог? – Арно прищурился.
- О каких оскорблениях вы говорите? – в голосе Валентина звучала скука и намек на раздражение. – Если речь идет об оленятах – вы мне напомнили персонажа сказки, которую мне рассказывали в детстве. Вам очень подходит геральдическое животное вашей семьи.
Арно скрипнул зубами и промолчал, резко развернув лошадь. Ему было, что ответить, но он еще успеет насладиться представлением – когда за однокорытника возьмутся генерал Ариго и Бешеный. Если бы не девушка, которая не могла не вызывать жалость одним своим видом, Валентин уже услышал бы все, что Арно о нем думает.
Взяв быстрый темп, виконт Сэ поспешил обогнать отряд и направился к воротам. Сопровождать Спрута – еще чего не хватало! Возмущенный, Арно жалел, что воспитан лучше некоторых. Предмет негодования провожал его спокойным взглядом и если он что-то и испытывал, внешне это никак не проявлялось. На встречу отряда в замке Арно так и не пришел, решив, что Валентина на сегодня для него достаточно - на вопросы о нем еще наверняка предстоит отвечать.
На следующий день оказалось, что Валентин вовсе не был кошмарным сном Арно, и расспросы начальства о нем не были сном, и вершить над ним суд тоже никто не собирался, что и казалось настоящим кошмаром. Объяснять что-либо Арно лично никто не спешил. Новая встреча (случайная, разумеется), состоялась, когда он разговаривал с Руппи.
Герцогу Придду же было, по всей видимости, глубоко безразлично то, что там о себе думал и чувствовал теньент Сэ. У спокойного и холодного Валентина порывистый и искренний Арно вызывал что-то вроде раздражения – и еще любопытства, как же это вот функционирует и работает, что ему с его эмоциями их на всех хватает. Излишне эмоциональные и порывистые люди – известная категория, и радует то, что виконт Сэ – возможно, случай не настолько клинический, как у одного их общего знакомого, с которым Валентин недавно распрощался. По крайней мере, именно такое впечатление-воспоминание у Придда сложилось по Лаик, но он полагал, что подобный душевный склад у людей никогда не меняется. Валентин очень ценил свое личное пространство, а у теньента отлично получалось его нарушать, что вызывало некоторое беспокойство. В том числе и тем, что он вообще обращает на виконта Сэ внимание.
Для осмотра замка герцогу выделили офицера невысокого ранга. Были соображения на этот счет – не только показывать местность, но и следить, чтобы Повелитель Волн ничего не натворил, по крайней мере, незаметно для окружающих.
- Теньент Сэ! – вопль Понси был оглушительным и визгливым одновременно, и Валентин обратил внимание на людей в арсенале. – Теньент Сэ! Это вы?
Товарищ Савиньяка с удивлением их рассматривал, а олененок что-то торопливо шептал ему. Не нужно быть ясновидцем, чтобы понять, о чем идет разговор – полковничья перевязь явно впечатлила виконта. Понси продолжал.
- По приказу монсеньора регента! Показываю полковнику Придду замок и знакомлю с офицерами. Господин полковник, представляю вам теньента Сэ, - ситуация становилась в определенной степени забавной и не лишенной удовольствия.
- Благодарю вас, но мы знакомы. Более того, мы вчера уже встречались. Виконт, вас не затруднит представить меня вашему товарищу?
- Охотно, герцог, – оскалился в улыбке Савиньяк. – Это – Руперт фок Фельсенбург. Руперт, представляю вам герцога Придда. Он только что из столицы. – Арно всем своим видом что-то изображал. Валентин вежливо поклонился, на лице его нового знакомого мелькнула неприязнь. Определенно, будет интересно.
- Весьма польщен знакомством с виднейшим аристократом Дриксен. Надеюсь, вы здесь не скучаете? – Валентин не менял интонации.
- Никоим образом! – придворный поклон. – Могу я узнать имя вашего спутника?
- Это виконт Понси, – представил спутника Валентин. – Переведен в Старую Придду из Тронко по ходатайству губернатора Варасты.
- К вашим услугам! – с крайне недовольной миной проорал Понси и замолчал, сверля Фельсенбурга откровенно неприязненным взглядом. – Желаете осмотреть арсенал?
- Мы его уже осмотрели, – холодно бросил Арно, – так что не смеем вам мешать. Понси, не знаю, известно ли тебе, что полковник Придд большой ценитель поэзии. Разговор о сем предмете обрадует его больше, чем вид оружия, - подначка была слишком трогательной, чтобы пропустить ее мимо ушей.
- Вы правы, теньент, – Валентин без особого труда сделал вид, что не понял намека, – вид лежащего без пользы оружия и в самом деле печален. Помнится, у Веннена на эту тему был неплохой сонет, к несчастью, я запамятовал п2ервые строки. Господин Понси, вы мне не подскажете? – «Что вы ответите на это, виконт?» - этот вопрос остался невысказанным, но вполне был ясен для обеих заинтересованных сторон.
Понси разразился вполне ожидаемой речью, Фельсенбург выглядел удивленным, но продолжал вести себя вежливо - наверное, непросто с непривычки, когда Понси говорит о Барботте и том, «что на душе у каждого мужчины».
- Вас не затруднит привести пример того, что на душе у здесь присутствующих, которые, если я только не ошибаюсь, являются мужчинами? – виконта Сэ определенно было не унять.
Валентин приготовился выслушать образец поэзии, который не заставил себя долго ждать. История о пне того стоила - было, о чем продолжать беседу. Кажется, ненадолго они оказались по одну сторону баррикад, разница заключалась лишь в том, что Валентин не мог хохотать как Арно, и продолжал спор с Понси. Впрочем, беседа оказалась продуктивной: нашелся повод для дуэли. Воистину забавно вышло. Валентин позволил себе улыбнуться – из-за поэзии у него дуэлей еще не было.
Виконт Сэ, после недолгих блужданий, наконец, привел их в портретную галерею.
- Нам сюда. – Он удовлетворенно осмотрелся. – Никого, как я и думал. Темновато, конечно, но друг друга разглядим, а маршалы и генералы немного развлекутся.
- Несомненно. – Можно было переходить к делу, остался лишь один нерешенный вопрос, и Валентин обратился к Руперту.
- Господин фок Фельсенбург, я не знаю здесь никого, кто мог бы стать моим секундантом, и вынужден просить вас представлять обе стороны.
- Хорошо, – коротко кивнул тот, а потом на секунду заколебался. – Господа, вы уверены, что не желаете помириться?
- Лично я уверен! – Виконт Сэ разве что не подпрыгивал.
Это перестало быть смешным довольно скоро, и Валентин с досадой подумал, что зря теряет время. Зачем он вообще все это начал? Сейчас не то время, чтобы играть, а слышать слова о предательстве пусть даже и от олененка - не слишком приятно, объяснять что-либо Валентин будет начальству. Которое не замедлило появиться, едва они успели пару раз взмахнуть шпагами.
Степень досады увеличилась, но знать об этом кому-либо – не нужно. Нарушение приказа регента, и спор с Арно – с ним невозможно не спорить. Обалдевшее выражение лица виконта, услышавшего о том, кто произвел Валентина в полковники, казалось бы милым, если бы Валентин не испытывал желание скорее все это закончить.
- Почему герцог Придд столь внезапно перешел на сторону Талига и когда он перейдет обратно? – Савиньяки так просто не сдаются.
- Господин Манрик и господин Колиньяр сделали меня главой дома. Я вынужден думать о будущем семьи и тех людей, чье благополучие связано с нашей фамилией. У засевшего в Олларии господина будущего нет, то же самое можно сказать и о его сторонниках. Как глава дома, я должен защитить своих людей и обеспечить им спокойную жизнь. Это возможно, если я докажу делом, что не являюсь врагом Талига. Слов для этого недостаточно. Мне показалось наиболее разумным отбить герцога Алва. Я это сделал, и господин Первый маршал принял нашу службу.
Ничего удивительного, что виконта Сэ не убедило и это. Он все больше становится похож на пресловутого олененка, особенно упрямством, если не сказать – упертостью. Хорошо, что Райнштайнер также желал скорее все закончить.
- Виконт Сэ, я настоятельно советую вам принести герцогу Придду свои извинения.
Тот вскинул голову:
- Это преждевременно, война только начинается. Если господин Придд к концу года примет личное участие в сражении и при этом останется подданным Талига, я съем свою шляпу и извинюсь.
- Полагаю второе излишним, – слегка улыбнулся Валентин. Если бы он был каким-нибудь Колиньяром, то сейчас бы уже издевательски улыбался. Но к чему бесить виконта еще больше, он и так... Савиньяк, что с него возьмешь.
Оказанное же доверие не могло не быть приятным. Когда Валентин услышал «Пойдете в авангард под мое начало?» от генерала Ариго, это было странно. Почему? Смог бы он сам поверить – в такой ситуации? Но это не только доверие, а еще и ответственность, которую он примет на себя. Сохранять невозмутимость, когда сил почти не осталось, довольно трудно. Сложнее всего было то, что даже самому себе нельзя было показать слабость, это стало рефлексом.
Зайти в комнату, ослабить узел шейного платка, налить стакан воды. Поправить волосы замерзшими руками.
Только теперь, на контрасте с абсурдом этого дня, Валентин понял, насколько выматывающим было все – отъезд из Олларии, Алва, Окделл, Мэллит... Валентин тихо рассмеялся, вспоминая виконта Сэ, и, почему-то, детскую сказку.
Однажды в лесу появился маленький олененок. Конечно, он жил в стаде, но он был единственным ребенком, и на него все смотрели свысока и учили жить. Олененок очень страдал от этого, сердился и злился, а когда его совсем утомляли советами - топал тонкими ножками и убегал в чащу леса. Когда он стал постарше, то стал вызывать обидчиков решить спор в бою, но те только смеялись над ним.
В лесу у олененка было много друзей, которые любили его, но это было не то - ему отчаянно хотелось признания в собственном стаде. Однажды, гуляя по лесу, он повредил ногу. Олененок кричал и плакал, но никто не слышал его, и лишь наутро его нашел лесничий и забрал к себе. Лесничий был добрый человек, который понимал язык животных. Он был очень спокойный, и на все задиристые замашки олененка отвечал улыбкой.
К моменту выздоровления олененка наступила зима, и лесничий не отпустил его в лес. Когда снег сошел, у олененка уже появились рога, он стал большой и сильный. Изменился и характер олененка. Он вернулся в стадо, ему были рады - все боялись, что олененок не пережил зимы. Он был по-прежнему очень бойкий, но необходимость что-то кому-то доказывать прошла. Он стал взрослым, продолжал жить в своем стаде, но никогда не забывал навещать спасителя, который неизменно встречал его улыбкой.
Вечером того же дня, засыпая, Валентин подумал не только об олененке - но еще и о родинке на левой щеке Арно. Мысль была случайной и безо всякого контекста, но вспомнилась именно она, как замечательный дополняющий штрих к имеющемуся образу. Если бы он спросил себя, почему думает об этом, ответа бы не нашлось.
Заблуждения
Обычно все ужинали в разное время, и в столовой всегда было не больше двух-трех человек одновременно. Но в этот раз то ли Валентину было скучно, и он решил присоединиться, то ли Арно решил, что демонстрировать неприязнь сможет даже молча, но в зале за накрытым столом уже сидели генерал Ариго, Ойген Райнштайнер, Ротгер Вальдес, Луиджи Джильди, Арно, Валентин, и еще несколько офицеров. Были зажжены свечи, открыто вино, слуги заносили на подносах телятину. Почти ничего не напоминало о войне, если не брать в расчет необычный состав собравшейся компании, и разговоры плавно избегали этой темы - войны было достаточно и днем, так почему бы не посидеть мирно. Впрочем, на приглашение не откликнулись адмирал Кальдмеер со своим адъютантом, предпочитая оставаться у себя - их можно было понять. Уважение уважением, но невозможно забыть о том, что они - враги. К тому же, если бы разговор коснулся политики, никому бы не хотелось ставить другого в неловкое положение.
- Вино хоть и не кэнналийское, но вполне приятное. Полковник, не стесняйтесь, - Вальдес поигрывал бокалом. – Пить вино вам запрещают религиозные убеждения, или не устраивает компания?
- Ротгер, твое предложение может показаться неуместным. Герцог вполне может соблюдать траур, да и мало ли еще причин, - Луиджи улыбался.
- А ты все такой же скучный. А может, ты вспомнил наш разговор о женитьбе? А то с чего вдруг такая забота о полковнике. – Голос у Вальдеса был прямо-таки медовый. Луиджи закатил глаза и рассмеялся.
- Мы что-то пропустили? – Райнштайнер аккуратно расстилал салфетку и был само спокойствие.
- Ничего, что могло бы вас заинтересовать. Ротгер очень хочет, чтобы я нашел себе пару.
- А при чем здесь полковник Придд? – заинтересованность в голосе Ойгена была уже более живой.
- При том, чтобы я успел скрыться куда-нибудь. Подобное зрелище не соответствует моим пристрастиям, - Вальдес сделал выразительный жест рукой, показывая всю драматичность ситуации. – А что по этом у поводу думает сам полковник?
Валентин невозмутимо отложил в сторону вилку.
- По поводу вина или капитана Джильди? – теперь смеялись уже все присутствующие, - если первое, то я, пожалуй, присоединюсь к вам. – Бокал Валентина тут же наполнили.
- Поменьше слушайте Ротгера, полковник, - Луиджи вновь взял бокал.
- Мне нравится непринужденность обстановки, капитан. – Герцог Придд был каким угодно, но не расслабленным. Бывает ли он вообще когда-нибудь расслаблен? Вальдес по-кошачьи прищурился и перевел взгляд с Придда на младшего Савиньяка, гамма эмоций на лице которого обещала массу веселья.
Арно пока соблюдал роль хорошего мальчика, и лишь взгляды, бросаемые на герцога Придда, были слишком красноречиво-возмущенные.
- А что думает о предмете спора теньент Сэ?
Теньент едва не подавился вином. Его бокал шел уже третьим по счету - значит, он угадал правильно, и Арно предпочел пить, а не говорить. Провокации... Луиджи окончательно утвердился во мнении, что назвал как-то Ротгера закатной тварью по делу.
- Что я думаю о герцоге Придде известно всем присутствующим! – бокал со звоном опустился на стол. – И мне никакого дела как до того, соблюдает ли он трезвенность или рассматривает ли непристойные предложения, - для того, чтобы вывести виконта Сэ из равновесия, потребовалась такая малость.
Жермон вздохнул, Ойген пока молчал. Луиджи подозревал, что в глубине души все наслаждаются представлением и ждут ответного хода Придда.
- А кто говорил о непристойных предложениях, теньент? – Валентин улыбался уголками губ. – У вас слишком бурная фантазия, и вы явно принимаете эту тему близко к сердцу.
Арно подскочил бы с места, не положи Райнштайнер руку ему на плечо.
- Виконт Сэ, не забывайте о запрете на дуэли. И будьте проще.
- О чем вы говорите! – по звонкому голосу Арно было ясно: он не отступится. – Это полковник Придд должен ощущать себя оскорбленным. Хотя я не удивлен – учитывая его понятия о чести. Точнее, отсутствие таковых. Я даже думаю, является ли молчание полковника по второй части вопроса чем-то символичным. Что до моего мнения, то я считаю, герцог превосходно смотрелся бы на картине вроде той, о которой всем нам известно, - последние слова Арно разве что не прошипел.
На мгновение воцарилась тишина.
- Виконт Сэ, вы хотите, чтобы вас поместили под арест? – от тона Райнштайнера температура в зале, казалось, понизилась на пару градусов.
Арно едва успел открыть рот, чтобы ответить, как с другого конца стола раздался все тот же спокойный голос:
- Я не считаю такие меры необходимыми, барон, - теперь Придд улыбался, уже безо всяких сомнений. – Наверное, мне должно льстить то, сколько времени в своих размышлениях теньент уделяет моей персоне. Но, признаться, я удивлен направлением его мыслей.
Арно сжимал под столом кулаки, и не подозревал, насколько выглядит трогательно-взъерошенным. Отсмеявшись во всеми вместе, Жермон Ариго все же обратил укоряющий взгляд на полковника Придда. Шутки шутками, но кто знает, какую глупость еще сможет выдать Арно, а существует определенная грань, после которой оскорбления и шутки уже сложно переводить друг в друга. К тому же молодость... не хочется, чтобы по упрямству обоих юнцов они навсегда сделались врагами. Жермон решил сменить тему на что-то безопасное.
- Мне кажется, нам определенно не помешало бы музыкальное сопровождение этого вечера, может быть, позвать музыкантов?
- В таких случаях жаль, что с нами нет герцога Алва, - подхватил Вальдес. – Но благодаря героическим действиям небезызвестного нам полковника, когда-нибудь нам наверняка подвернется возможность услышать его игру.
Жермон вздохнул. Определенно, еще неизвестно, кого здесь считать юнцом. Вальдесу доставляет удовольствие подливать масло в огонь.
- Поскольку герцога Алва с нами нет... Ротгер, может быть, вы сыграете? Насколько мне известно, кэнналийцы едва ли не поголовно любят гитару.
- Вполне. Какую песню хотели бы услышать многоуважаемые господа, собравшиеся здесь? Может быть, о любви?
- Господин адмирал, - послышался голос Придда. Все с интересом обернулись. – Не хотел бы показаться невежливым. Я какое-то время уделял урокам игры на гитаре, это представлялось мне интересным. И, если присутствующие изъявляют желание... В нашем споре с теньентом Сэ мне вспомнилась одна песня. Как раз о любви. Ее однажды исполнил менестрель по случаю дня рождения моей сестры, - Валентин непринужденно оглядел ошарашенные лица. Подобного от Придда точно никто не ожидал, даже у Арно промелькнула на лице заинтересованность.
- Что скажут присутствующие? – осведомился Вальдес. – Что до меня, я не против. Возможно, среди нас есть талант, о котором мы даже не подозревали!
Присутствующие были не против, и даже за, потому что поющий Придд – это как герцог Алва, который пьет воду вместо «Дурной крови». Однако Жермона не оставляли нехорошие предчувствия по поводу этой инициативы. Да и не просто так Придд упомянул виконта Сэ...
Валентин, привстав из-за стола, принял из рук слуги гитару, и попытался расположиться с ней поудобнее. Пару раз попробовал простые переборы, привыкая к ощущению инструмента в руках, собравшиеся же приготовились внимать.
- Это старая песня о любви, довольно простая, - и Валентин коснулся пальцами струн.
- Я встретил девушку, полумесяцем бровь, - под мелодичное звучание начал он. Арно завороженно успел подумать, что Валентин хорошо смотрится с гитарой. Что у него очень приятный голос, но... Продолжить мысли Арно не успел, окаменев от продолжения песни.
...На щечке родинка, а в глазах любовь.
Ах эта девушка, меня с ума свела,
Разбила сердце мне - покой взяла.
Я потерял ее - вместе с ней любовь,
На щечке родинка, полумесяцем бровь,
Ах эта девушка, меня с ума свела,
Разбила сердце мне - покой взяла.
...
Валентин продолжал петь о девушке, Вальдес смеялся в голос, Жермон пытался изобразить сочувствие, посматривая на Арно, Ойген и Луиджи улыбались, как и присутствующие офицеры. Виконт Сэ опустил взгляд на свои руки: он сжимал салфетку так яростно, что удивительно, как та еще не порвалась. Щеки Арно покраснели от ярости, и от того, насколько унизительной вышла ситуация и от чего-то, в чем он не мог дать себе отчет - но это было смущением. Несмотря на злость, слушать пение Валентина было приятно, а не реагировать никак – невозможно, и от этого было еще хуже.
Бросив бесполезную салфетку, Арно выскочил из-за стола, едва дождавшись окончания песни, и, слегка поклонившись всем, быстрым шагом вышел из зала, не заметив, что герцог Придд провожает его внимательным взглядом.
Виконт не замечал, с какой скоростью летит по коридорам, и какими испуганными взглядами его провожают редкие солдаты, попавшиеся на пути разгневанного теньента. Арно был в таком бешенстве, что быки и красные тряпки показались бы пустяками по сравнению с тем, что переживал юноша. «Он... он! Унизил, гнусно оскорбил, предатель несчастный», - настойчиво крутилось в голове у него. «Это у них наследственное», - в который уже раз за сегодня мелькнула мысль. Дуэль казалась Арно теперь неизбежной. Плевать он хотел на все запреты! Придд откровенно поиздевался над ним, и все это видели!
В запале Арно даже успел решить, что так красиво петь Валентин научился тоже специально. И вообще, Повелитель Волн был рожден специально для него, чтобы мешаться под ногами, бесить и унижать.
- Эй, что такое? – удивленный голос нарушил мутный круговорот мыслей. Савиньяк удивленно моргнул и понял, что влетел в покои Руппи.
- Простите, - немного ошарашено выдавил Арно. – Там, - он неопределенно махнул рукой, не в силах выразить все, что произошло, - этот, - лицо перекосило, - Придд, - процедил Арно наконец. – В общем, он отвратительную песню спел, явно в меня метил...
А потом его как прорвало. Вроде бы Руппи и не был ему особо близким другом, но теньенту надо было поделиться с кем-то. Кто бы мог подумать, что он будет вот так вот совсем по свойски сидеть с военнопленным на холодном полу и жаловаться на Валентина Придда, который еще с Лаик бесил его неимоверно своим гладким и прилизанным видом, вечным молчанием и улыбочками, гнусным поведением, трусостью... Да своим одним существованием бесил! Просто какая-то квинтэссенция того, что Арно не выносил больше всего на свете. Куда уж ему, всего лишь Савиньяку, до Повелителя Волн!..
- Легче стало? – широко улыбнулся Руппи, когда юноша умолк.
- Спасибо. Но я его убью, честное слово, убью! – Арно подскочил с пола. В его глазах появился какой-то нехороший блеск. Или точнее сказать, этот блеск не предвещал герцогу ничего хорошего.
- Вы куда, виконт? – слегка заволновался Руперт.
- К Придду, - весело бросил виконт и молниеносно выскочил из комнаты.
План у него был предельно простой: найти Валентина, вызвать на дуэль, предварительно сообщив ему все, что он о нем думает, а потом убить. Ноймаринен поймет, после такого-то. Все поймут! Да и потом.. что с ним сделают, к братьям на воспитание отправят? Да кому он там нужен, когда тут рук не хватает!..
«Хорошо, что все офицеры живут в одном месте», - отстранено думал Арно, отсчитывая комнаты. Дойдя до нужной, виконт бесцеремонно забарабанил в дверь, а потом, не прождав и пяти секунд, нагло ввалился в комнату. Придд уже был там, в одних брюках и рубашке, без привычного лилового камзола. Это было столь непривычное зрелище, что Арно сперва даже подумал, туда ли он попал, но в следующее мгновение ушлый Повелитель Волн вернул его с небес на землю:
- Что вы забыли в моей комнате, виконт? – холодно спросил Придд.
- Я требую объяснений, - сверкнул глазами Арно.
- Что вам объяснить? - вежливо переспросил Валентин. Арно очень хотелось заорать что-то в духе «Хватит дурака валять!», но та его часть, что была Рафиано, пока сдерживала неблагородный порыв души. – Если вы о песне, то она, как и сказка, что я упоминал накануне, родом из Старой Придды. Можете сами убедиться, - герцог слегка пожал плечами.
Арно в голову вдруг пришла идея. У нее был целый ворох преимуществ и ни одного недостатка.
- Я с удовольствие посещу ваши владения после войны, полковник, - подчеркнуто официально начал он, - если там мы закончим нашу дуэль, которая была столь некстати прервана. Что скажете?
- Почему бы и нет, - Валентин вновь пожал плечами. – Но договор про шляпу остается в силе, виконт, - спокойно заметил он.
- Как скажете! – Арно с трудом удержался от того, чтобы отдать честь, уж больно комичная вдруг сложилась ситуация, да и не умел он долго выдерживать серьезную мину.
Внезапно Придд оказался как-то совсем рядом с ним. С трудом подавив порыв отшатнуться назад, Арно хмуро посмотрел в холодные и спокойные глаза герцога. Тот являл собой столь часто воспеваемую в поэзии ожившую прекрасную статую, только если для писателей главным была красота, то в Валентине на первом месте царили холод и равнодушие. Руки у него тоже были ледяные, и в первую секунду Арно не понял, откуда это знает. Когда же до него дошло, что рука Придда касается его щеки, даже не щеки - родинки, то он все-таки отшатнулся, нелепо как-то повернулся и быстрым шагом вышел из кабинета.
- Бегите, господин олененок, - раздался с спину равнодушно-веселый голос.
В этот раз опомнился Арно у себя в комнате. Рухнув на кровать прямо в одежде, он еще долго лежал без сна. В голове крутились сотни мыслей, и большая их часть была связана с герцогом Валентином Приддом, точнее, с его поведением, и... «Леворукий бы побрал эту семейку», - хмуро подумал виконт. Его всего колотило непонятно от чего: то ли набегался по сквознякам и умудрился простыть (желанный самообман), то ли это Придд виноват.
- Вот как он может – так? – тоном великомученика спросил Арно у подушки. Та промолчала, но и ответ виконту не требовался. Герцог Придд был мерзавец и негодяй, каких поискать... Не зря же он спас Алву! «Два Повелителя, тоже мне, только один своими похождениями на всю страну гремит, а Спрут еще просто недомерок по сравнению с Вороном».
Постепенно бешеный выброс адреналина брал свое, и Арно потихоньку начинал засыпать. Но почему-то перед тем, как окончательно провалиться в сон, в голове настойчиво заиграла услышанная сегодня песенка.
Герцог Придд еще долго сидел у окна на жестком стуле, размышляя о том, за какими кошками он полез к Савиньяку. Было что-то такое в виконте Сэ, что было для Сузы-Музы весьма привлекательным, наверное. Валентин точно не знал, но это обещало быть очень интересным и забавным, а в глубине души он испытывал некоторую необходимость хоть как-то отвлечься от груза, что вешали на него в последнее время... Да чего уж там, который он сам на себя повесил.
Чувствуя зиму
Зима была зимой – тоскливо, война и холодные каменные стены. После того случая с песней (Арно упорно считал, что ничего, кроме дурацкой песни и договора о дуэли в тот вечер не случилось, так было спокойнее разуму, сердце же все равно было не на месте) что-то неуловимо изменилось. Как-то раз Руппи пошутил, что герцог Валентин Придд привез с собой настоящую зиму – ту, которая внутри. Арно же был склонен считать, что это был тот вид шуток, в которых правды куда больше, чем нужно.
Они периодически сталкивались в коридорах, Арно вежливо шутил, потому что если бы не шутил – это было бы странно и невежливо, все бы тут же что-то заподозрили! Больше всего он боялся, что кто-то заметит, как сильно его выбил из колеи тот несчастный вечер, поэтому старательно сочинял заранее, что случайно ляпнет при виде Придда. Было бы совершенно некстати, если бы его признали заведомо проигравшей стороной, если бы решили, что он отступился, или понял свое место... Валентин держался отстранено и спокойно. Как и всегда. Это «всегда» раздражало Арно, ему иногда хотелось взять спрута за шкирку и потрясти как следует. Но при мысли, что надо будет дотронуться до этой холодной рыбины виконту Сэ становилось не по себе. Правда, успокоительным служили нелепые причины вроде «А вдруг он как Джастин!». Арно не отдавал себе отчета в том, что ждет от Валентина того поведения, на которое этот Придд вряд ли способен.
- Слушай, - однажды серьезно спросил Руппи. Они сидели во дворе, было морозно и сухо.
- Что с тобой происходит? Тебе как будто вожжа под хвост попала!
- Ничего, - врать Савиньяки не умеют, но тут Рафиано почему-то победили Савиньяков. – Арно сам поразился искренности своего ответа.
Руппи только покачал головой, мол, не хочешь говорить - не надо, тебе виднее, но... Арно ненавидел такие ситуации, еще с детства. Мама, отчитывая их за шалости, тоже так делала. И когда Арлетта Савиньяк смотрела так – с некоторой укоризной и доверием, то хотелось рассказать все-все, даже то, что ты разбил ее любимую вазу, которая так идеально что-то там подчеркивала.
- Правда, ничего, - повторил Арно, старательно беззаботно улыбаясь. Ведь и правда ничего не происходит! Они сидят тут, уже кажется вечность сидят, а ничего не происходит, только Придд приехал и сыграл дурацкую песенку.
На этом разговор как-то скис, а потом они пошли потренироваться, и дальше уже болтали о всякой ничего не значащей чепухе, типа Жиля Понси, прячущего под подушкой сборник Дидериха. Зачем он ему, они не знали, но интересно же строить догадки!
Все бы ничего и дальше было ничего, если бы через пару дней Арно не наведался в библиотеку. Он сам не знал, зачем пришел туда, просто вдруг захотелось почитать, потому что фехтовать уже надоело, а гулять и видеть одни и те же пейзажи и стены было невыносимо.
- Какая встреча, - раздался из угла меланхоличный голос. Савиньяк резко повернулся, уже прекрасно зная, что он увидит. В кресле у окна сидел Валентин Придд с книгой на коленях и равнодушно смотрел на него. – Добрый день, теньент, - вежливо добавил он.
- Да, неплохой, - почему-то Арно казалось, что спрут его внимательно рассматривает, хотя глаза герцога уже вернулись к книге у него на коленях.
И все.
«Как так?» - немного обиженно успел подумать Арно, прежде чем понял, чего именно ждал, и почему был так... раздосадован. Герцог Придд, которому полагалось начать вновь с ним... говорить! сидел и читал книгу. Ведь они первый раз с того вечера оказались наедине, он же так избегал подобной возможности, и тут внезапно ничего не происходит.
- Я, пожалуй, попозже зайду, - сбивчиво пробормотал Арно и вышел из библиотеки. Валентин никак не отреагировал, и виконт даже разозлился. «Что задумал этот мерзавец?», - сердито пробубнил он мысленно, направляясь на улицу. Плевать, что надоело, зато там точно не будет Придда! А это сейчас главное.
Когда виконт Сэ покинул библиотеку, Валентин захлопнул книгу и тяжело посмотрел на дверь, которая недавно выпустила Арно. Он был отчего-то раздосадован, поведение Савиньяка обескураживало. Кажется, Арно всерьез возомнил, что ему есть до него какое-то дело? Какая глупость. Даже питай герцог к теньенту какие-либо чувства, Валентин Придд в первую очередь остается Приддом. Куда больше его должна занимать предстоящая военная кампания, и излом не то время, чтобы отвлекаться по пустякам. И долги, которые необходимо вернуть - без этого невозможно жить дальше, без этого он не имеет права просто жить дальше, и все же - почему он сейчас сидит, и смотрит на закрытую дверь? И почему мысли текут так медленно, и время кажется застывшим?
Валентин вздрогнул от едва уловимого сквозняка от окна. Или, возможно, не было никакого сквозняка, просто он шевельнулся, выйдя из странного оцепенения?
От осознания, какой оборот принимают мысли, хотелось рассмеяться. Или расплакаться. Это было больше чем глупостью с его стороны – пытаться представить баланс весов, когда на одной из чаш располагается Арно Сэ и их стычки. Он не должен обращать на это внимания хотя бы потому, что это лишь способ, такое... неосознанное бегство от долга. Он не должен искать тепло там, где его не получить – виконт Сэ и так уже исполнен отвращением. Валентин молчит, и на его лице не прочесть никаких эмоций. Он не понимает, откуда такое смятение в мыслях – возможно, досада? Потому что он не может позволить себе ничего. Потому что не мог никогда – в это мгновение Валентин прикрывает глаза и думает, что, возможно, не отказался бы поменяться с Арно местами.
Хотелось заснуть и не просыпаться. Но он спокоен. У него есть обязанности.
Валентин встает, аккуратно ставит книгу на полку, и выходит из библиотеки. Кажется, вечером будет вьюга, только она ничто по сравнению со льдом, сковавшим сердце.
Не составляло труда найти себе занятие - можно было пойти фехтовать, или поговорить с генералом Ариго - хотя, в последнее время эти разговоры перестали быть только о делах. Кажется, генерал испытывал к нему некое участие - а значит, может опять завести разговор об их споре с Арно. Или о его брате. Или о том, что надо жить - будто Валентин этого не знает. У него нет выбора, кроме как жить. Решив остановиться на меньшем зле, Валентин направился во двор, к площадке для фехтования - и понял, что сделал неправильный выбор.
Еще не дойдя до нее, он услышал знакомые голоса, и остановился. Виконт Сэ что-то эмоционально излагал фок Фельсенбургу, который едва успевал вставлять реплики в поддержку. Нетрудно было догадаться, что речь шла о Валентине, виконт Сэ положительно не мог молчать на эту тему.
- В этом замке и шагу нельзя ступить, чтобы не напороться на Придда! – голос Арно звенел от возмущения. – Я не могу спокойно ужинать со всеми. Не могу пойти в библиотеку! Почему я должен постоянно обращать внимание на то, где он, чтобы нормально планировать свои перемещения?!
Собеседник Арно издал звук, похожий на сдавленный кашель. Валентин подозревал, что это было смехом, но Фельсенбург не хотел обижать товарища.
- Не хочу показаться бестактным, но все же... а почему вы прямо-таки должны обращать на него внимание?
- Он, он!.. – начал было Арно, но тут Валентин решил подойти поближе и обозначить свое присутствие.
- Мне тоже интересно, теньент, в чем заключается проблема. Может быть, вы нас просветите? – Валентину не составляло труда говорить невозмутимо. Тем более, другого от него и не ожидали.
- А вам не кажется невежливым вмешиваться в чужую беседу? - щеки Арно залились румянцем. Валентин мимоходом отметил, что виконту это даже идет, и эта мысль окончательно поставила точку в его размышлениях. Решение принято.
- О предмете вашей беседы известно всем, находящимся в ближайших окрестностях, вы настолько эмоционально это обсуждаете. Как я понял, дело не только в песне на том вечере... Что-то еще случилось?
Арно смотрел в равнодушные светлые глаза, и не мог найтись с ответом. Если бы они были наедине, он смог бы бросить ему в лицо все, что накопилось на душе, но при Руппи...
- Я вас не выношу. Я уверен, что вы были предателем, и остаетесь им же. Меня раздражает находиться с вами в одном помещении, раздражает выслушивать от вас комментарии! Я был бы рад, если бы наша встреча вообще не состоялась.
- В таком случае, могу вас успокоить. Вряд ли я пробуду здесь долго, война не ждет. Что до комментариев... Надо признать, поначалу меня забавляли наши диалоги, но одно и то же, постоянно – это скучно, и я не буду скучать по вашей компании. Прошу прощения, что прервал беседу, - Валентин учтиво поклонился, и направился дальше, к площадке.
Арно смотрел ему вслед с растерянностью и злостью, пока Руппи не обратился к нему с каким-то вопросом... или это был не вопрос, Арно не расслышал. В этот момент он пытался понять, почему не чувствует радости: Спрут больше не будет его задевать, а ему наплевать на Спрута, но почему он чувствует, будто в сердце что-то оборвалось? Остался не заданным главный вопрос – о том, что случилось в комнате Валентина. Может быть, ему это приснилось? В памяти промелькнуло воспоминание-ощущение: зеленые глаза, по которым не прочесть мыслей, холодная ладонь на щеке...
Арно тряхнул головой, пытаясь выйти из этого состояния, и взглянул на Руппи, тот смотрел на него сочувственно.
- Теперь все?
- Теперь - все.
Щеки Арно продолжали гореть, и ему очень хотелось повернуться в сторону фехтовальной площадки.
Шел месяц Зимних Волн. Точнее, этот месяц только начинался, а Арно Савиньяку уже хотелось оказаться где-нибудь очень далеко и от этого места, и от этого общества. Пятый день месяца – его День Рождения, а рядом нет ни братьев, ни матери, ни товарищей... возможно, генералу Ариго известно об этой дате, или Райнштайнеру, или... Кто еще мог изучать бумаги с информацией об офицерах. Вопрос в том, что даты рождения вряд ли являются особенно важной для запоминания информацией, и, должно быть, не стоит ждать каких-либо сюрпризов. Вспоминать детство и празднования в Сэ не хотелось, на душе становилось еще тяжелее. Арно с некой покорностью судьбе решил, что за то, что он жалеет себя в такой день, ему точно ничего не грозит и никоим образом не наведет тень на его достойный образ. Просто он будет большую часть времени проводить в своей комнате. Даже, может быть, разживется на кухне бутылкой вина, и напьется к вечеру. В гордом одиночестве.
Так он и поступил: старательно не показывался никому на глаза, завтракал и обедал у себя, и выходил только если для него имелись важные поручения. Руппи удивленно отмечал отсутствие товарища и даже зашел к нему с визитом – узнать, не заболел ли он. Арно не выглядел больным, но апатично заметил, что у него просто нет настроения. Разговор не клеился, и Руппи решил подождать до следующего дня - мало ли, у кого что на душе случается.
Валентин не хотел себе в этом признаваться, но ему было не по себе. В легкой задумчивости он зашел к Жермону Ариго занести бумаги.
- Полковник Придд, заходите. Спасибо за карту, вы быстро справились, - голос Жермона Ариго был обычный, с ощущением усталости. Но генерал явно собирался попросить о чем-то еще.
- Это мои обязанности. Я стараюсь не разочаровать вас, - слегка поклонился Валентин, в ожидании пока не заданного вопроса.
- Понимаю, что вряд ли вы в курсе, но возможно... Вам сегодня не попадался на глаза теньент Сэ?
Валентин был удивлен, но не подал виду.
- Нет, я его не видел. Что-то случилось?
- Мы обсуждали с адмиралом Вальдесом... сегодня у теньента Сэ День Рождения. Возможно, мы могли бы поздравить его за ужином, но он не захотел спускаться. Вы не ссорились в последние дни? – внимательный взгляд.
- Нет. Меня не интересует виконт Сэ, а его не интересую я. Не вижу поводов для ссоры, ведь для нее нужно начать разговор, а нам не о чем разговаривать.
- Понятно, - Жермон вздохнул. – В таком случае, можете быть свободны.
Валентин поклонился еще раз, и вышел за дверь. День Рождения виконта Сэ... Было странно, что он отгородился ото всех. Насколько герцог мог изучить его, Арно должен быть весел, принимать поздравления, и демонстративно фыркать в его собственную сторону. А не идти понуро к своей комнате, держа в руке бутылку, как заметил Валентин, поворачивая за угол коридора.
Делать вид, что они друг друга не заметили, было уже поздно. И невежливо, в конце концов.
- Добрый вечер, теньент, - голос Валентина слегка колебался. Арно даже не поднял на него взгляд.
- Добрый вечер, полковник, - была слышна печаль. Пока Валентин думал, стоит ли поздравить именинника, Арно уже прибавил шаг и прошел мимо. Момент был потерян.
Вечер Арно провел, как запланировал - за вином, запершись в комнате и стараясь не поддаваться иррациональной обиде - откуда Спруту было знать про праздник и с какой стати он должен был его поздравить... если не знает-то. Засыпая, уже глубокой ночью, у Арно с горечью мелькнула мысль - все-таки он надеялся. Надеялся услышать что-то, а может быть, надеялся, что встреча не окажется случайной.
Дни шли своим чередом – в делах, в ранних подъемах, в тренировках и занятиях в библиотеке. Герцог Придд подчеркнуто не замечал существование теньента Сэ, который, в свою очередь, почти перестал говорить о Валентине – но бросать взгляды в его направлении не переставал. Особенно, когда считал, что это не заметно. Зима подходила к концу, но общее настроение становилось все более хмурым. Велись переговоры об обмене военнопленными, и адмирал Вальдес почти утратил свою привычную манеру поведения - он проводил много времени у Олафа Кальдмеера, хотя и знал, что шанс уговорить того не возвращаться в Дриксен меньше, чем нулевой.
Арно с сожалением думал, что успел подружиться с Руппи – и в то же время он никогда не сможет назвать его другом, пока идет война.
В конце концов, все дриксенцы отбыли на родину. Арно стало совсем тоскливо, он потерял хорошего... товарища, это пожалуй самое нейтральное слово в сложившейся обстановке. Было отчаянно скучно, не с кем поговорить, и деятельная натура виконта изнывала в четырех стенах. Аппетит и сон совсем испортились, по ночам Арно ворочался с боку на бок и хмуро размышлял обо всем, что придет в голову. Как назло, больше всего на ум приходил Придд. Ему снились или какие-то кошмары с морем и спрутами, и как он почти тонет в холодных волнах, или что-то неясное, и тоже связанное с морем. Темнота, и ветер, и летящие в лицо холодные брызги, - от этих снов хотелось улыбаться, но ощущение усталости не снимали и они.
После проводов в Хексберг баронессы Сакаци, Вальдеса и Джильди, Арно стали посещать навязчивые мысли о том, что между Мэллит и Приддом что-то было: Спрут был очень обходителен и вежлив в девушкой, что в общем-то можно было списать на хорошие манеры, но никакими манерами не объяснить то, что они несколько раз вели продолжительные беседы наедине, и то, что Валентин довольно тепло с ней попрощался – насколько этот эпитет к нему вообще применим. Может быть, Арно что-то упустил?
Правда, развить эту мысль виконту не дали: на следующий день ставка покинула Ноймаринен и направилась в Мариенбург к фок Варзов. Дорога была ужасна, как и любая друга дорога в провинции в начале весны, когда снег тает, а дороги превращаются в лужи грязи. Арно казалось, что она никогда не кончится, ему уже порой хотелось повеситься на ближайшем дереве, но к середине месяца Весенних Скал, когда они прибыли на место, стало немного теплее, дороги – лучше, и настроение постепенно поползло вверх. Если бы еще где-то впереди постоянно не маячил лиловый мундир – жизнь была бы вообще прекрасна, пожалуй.
После прибытия время пошло быстрее – на границах неспокойно, тренировки чаще, и Арно старался выкладываться, насколько это было возможно – когда сильно устаешь, удавалось заснуть моментально и не помнить потом, что снилось. Валентин проводил много времени с генералом Ариго, так же посещал тренировки, так же продолжал игнорировать виконта Сэ.
Отсутствие подходящей компании для разговоров тоже угнетало, да и что Арно мог сказать? За внешней бодростью скрывались беспокойные мысли, поэтому приезд братьев Катершванцев оказался как глоток свежего воздуха.
- Арно, - приветливо разулыбался Норберт, когда они встретились. – Давно не есть видеть тебя!
Катершванцы почти не изменились. Все те же "дикие бароны", что приехали в Лаик три года назад... Они нравились Арно, такие искренние и непосредственные.
- Да, очень давно, - скрывая улыбку, ответил виконт. То, как говорили северяне, его всегда забавляло, но смеяться над их ломанным талиг было невежливо. – Как поживаете? – дежурно спросил он.
- Спасибо, - улыбнулся Йоганн. – Мы есть хорошо, а ты?
- Тоже, - Арно беспечно рассмеялся. Сейчас ему и правда было хорошо! В кои-то веки можно с кем-то поговорить, а не отмалчиваться по углам, прячась от холода Спрута.
Они еще поговорили немного о каких-то пустяках, а потом как-то случайно виконт упомянул Придда. Просто к слову пришлось, мол, этот там-то, этот там-то, а Валентин Придд - тут, в Мариенбурге.
- И как он находиться? – забавно спросил Йоганн, в ответ на что Арно сделал каменное лицо и, едва разжимая губы, произнес:
- Для меня он не существует. И если бы были разрешены дуэли, то его бы в принципе не существовало.
«Будем играть по вашим правилам, герцог», - подумал одновременно с этими словами Арно. Почему-то на душе скребли кошки и еще заунывно так мяукали.
И прежде чем Катершванцы успели ответить на столь резкое заявление, в разговор неожиданно вмешался Райнштайнер, которого они до сих пор не замечали. Хотя может генерал только что подошел, вроде бы сегодня у них с генералом Ариго была запланирована тактическая прогулка, да и вон же, Жермон рядом стоит и хмурится.
- Теньент Сэ, – вопросил свою жертву барон, – вы упомянули полковника Придда. Что это значит? - взгляд у генерала был цепкий, но Арно был тоже не промах, да и сейчас свято верил в то, что говорил.
- Господин генерал, мы с товарищами вспоминали однокорытников по Лаик. Мы не виделись около двух лет… - совершенно искренне ответил он.
- Ойген, – Ариго все-таки вмешался. Несмотря на странную привязанность и доверие к Придду, Арно считал Жермона хорошим человеком, и сейчас еще раз получил подтверждение тому, что о своих солдатах тот печется. – Они не будут драться.
- Не сомневаюсь, - хмыкнул Райнштайнер. – Теньент, надеюсь, вы сообщили своим друзьям, что дуэль во время кампании указом регента приравнена к дезертирству? – строго вопросил он.
- Именно об этом мы и говорили, - слегка нахмурился Арно в ответ. – Как вы только что слышали, лично для меня господина Придда не существует, - слова отдались каким-то гулким эхом где-то внутри.
Райнштайнер, впрочем, довольным не выглядел, наоборот, нахмурился еще больше. Что им всем не так, спрашивается?
- Господа Катершванц, оставьте нас, – велел генерал, а на Ариго было даже смотреть грустно, таким несчастным он вдруг стал. Норберт и Йоганн переглянулись, торопливо попрощались и ушли. Арно проводил их задумчивым взглядом, чувствуя, что сейчас его будут учить жить. Он ненавидел такие моменты, а поучения был готов терпеть только от Эмиля, но это все-таки его генерал.
- Теньент, – скучным голосом начал бергер, – вы желаете выглядеть в глазах друзей неприятным, неумным и слабым?
Арно вскинул голову и сжал кулаки. Никто не смеет его просто так обвинять в таких вещах! Они не знают, что было между ним и Приддом! Они не знают... Так какого черта лезут со своими нравоучениями и наставлениями?! Он же не бросается душить спрута при каждой встрече, причем надо заметить – случайной!
- Теньент, – голубой лед отразил бешеный взгляд Арно так же, как шпага барона отражала атаки Вальдеса, – я жду ответа.
- Нет, господин генерал! – резко бросил виконт.
- В таком случае не начинайте разговор с обретенными после долгой разлуки друзьями с жалоб, а то, что я слышал, было именно жалобой, даже если вы не отдаете себе в этом отчета. Господин Ариго, сколько раз полковник Придд упоминал теньента Сэ? Я имею в виду разговоры, начатые господином Приддом, - Арно невольно напрягся.
- Ни разу, - Жермон не задумался ни на мгновение, да и вообще, не имел привычки лгать.
- Каждый разумный человек сделает вывод, что полковник Придд для вас достаточно важен, а вы для него – нет, - подытожил Райнштайнер, не обращая внимания на покрасневшего Арно. – Второй вывод может оказаться для вас еще менее лестным: вы смелы, потому что вас не замечают, и вы разговорчивы, потому что обижены. Горы молчаливы, а мухи не могут не жужжать, но это не повод уподобляться последним. Можете идти.
На то, чтобы отдать честь, повернуться и уйти, а не просто удрать, Арно хватило. Но и только. Он чувствовал, как горит его лицо... Генерал! Да что он... Как он... Мысли бились, как птицы в клетке, а виконт был готов прямо сейчас сжевать свою шляпу – от бесконечной досады на этот мир, породивший на свет герцога Валентина-Отто Придда.
К середине месяца Весенних Волн было принято решение – генерал Ариго, Валентин Придд, граф Гирке и часть армии должны были отправится к форту Печальный Язык. Распоряжения были отданы, сборы почти завершены. Отправляющимся желали удачи – все знали, что положение в Печальном Языке непростое, что без жертв не обойдется, но вера в Талиг, и в тактические таланты руководства поддерживали в сердцах горячую надежду.
В сердце Арно Савиньяка надежде тоже нашлось место. И нашлись слова для пожеланий, и силы, чтобы помогать в подготовке. Но также в его сердце царило смятение – почти отчаянное, смешанное с беспокойством. Он кусал губы, не отдавая себе в этом отчета, и ходил по комнате кругам. Один шаг, второй, третий. Двадцатый. Посмотреть в окно.
Один шаг, второй, третий... дверной проем. Осталось два часа от отправления и два часа, чтобы что-то предпринять, а он пока даже не понял, что это должно быть.
Это война, будет сражение. Валентин будет принимать в нем участие. Что-то может случиться - хотя, какого черта, Валентин наверняка выживет. Судьба не может сделать виконту Сэ такой подарок, и подарить смерть извечной занозы до их дуэли. Валентин должен выжить.
Прикусив губу до боли, Арно очнулся от муторного забытья. Такое чувство еще бывает, когда долго плаваешь под водой, а потом резко выныриваешь. А сейчас уже наоборот - как будто собрался нырять туда, где нет дна, а тебе обязательно надо на это самое дно, просто... умрешь, если не попадешь! Извечный конфликт «надо», «хочу» и «могу».
Привкус крови во рту и рука, замершая на дверной ручке. Вздохнув в последний раз, Арно выскочил за дверь, надеясь, что герцог Придд пока не покинул свою комнату.
- Виконт Сэ, что вас привело? - встретил его прохладный голос. Валентин стоял посреди комнаты в небрежно распахнутом камзоле, шнуровка рубашки была приспущена, и... Леворукий, да за какими кошками он вообще об этом думает?!
- Я... пришел пожелать вам удачи, - неуверенно начал Арно, смотря на Придда. Он уже мысленно сочинял речь, которая должна была оправдать его странный поступок, но понимал, что в нее никто не поверит. «Я не хотел бы, чтобы в такой критической ситуации мы расстались врагами» - это мог сказать сам Валентин, но никак не виконт Сэ из дома Савиньяков!.. Ладно бы еще Лионель, но Арно такого просто не умел.
- Спасибо, - не меняя тона, ответил Придд.
Ему все равно! Арно чувствовал себя так, как будто его не то чем-то ударили по затылку, не то просто вылили на него ушат ледяной воды. Впрочем, ледяное на него как раз и вылили – презрениие... Мало того, что он так залетел к нему, так еще и выставил себя редкостным идиотом. И сказать ничего не смог. Что ему делать сейчас, выйти? И остаться в этом состоянии?
Валентин с некоторым изумлением смотрел на неожиданного визитера. Растрепанные волосы Арно, его искусанные губы, растерянный вид - виконт Сэ напоминал промокшую под дождем зверушку, и ни намека на его гонор и пламенные речи. Он... чего-то ожидает?
- Надеюсь, вы вернетесь живым, - вдруг выпалил Арно, невольно делая шаг вперед. – У нас же... дуэль! – поспешно добавил он, стремительно краснея. Придд смотрел на него с каким-то странным выражением лица, и виконт почувствовал приступ паники. Молчание герцога затягивалось. – И... вам же захочется увидеть окончание нашего спора о шляпе! - Арно несло, и он сам это понимал, но ничего не мог с собой поделать. Лишь бы увидеть хоть какие-то эмоции, получить ответ, хоть что-нибудь!.. Секунды бежали особенно медленно, оторвать взгляд от пола и своих сапог Арно был не в состоянии.
«Сейчас он улыбнется. Выразит удивление, что я все еще здесь. Покажет на дверь», - отрывочные мысли проносились в голове порывами ветра. Неожиданно для себя, Арно почувствовал, как защипало глаза. Только этого не хватало – расплакаться перед этим... этим!..
- Я не собираюсь умирать, виконт, - голос Валентина прозвучал совсем близко, до невозможного близко. Арно непроизвольно отшатнулся, чтобы тут же упереться спиной в закрытую дверь – когда она только успела оказаться закрытой?
Перед глазами все плыло, Арно чувствовал, как время искажается, потому что когда иначе Валентин оказался рядом? Когда успел повернуть ключ в двери, когда!.. Казалось, он сейчас умрет. Точно, умрет, или проснется, и окажется, что все это сон, глупый сон, достойный четырнадцатилетнего мальчишки, впервые начавшего думать о девочках.
Кажется, герцог еще что-то сказал, а потом Арно как током ударило, перед глазами уже была мутная пелена, но, Создатель, зачем тут глаза? Тут чувствовать нужно, чувствовать, а не смотреть в эти невозможные зеленые глазищи напротив, которые гипнотизируют, думать не дают, только тепло оставляют, и еще руки почему-то у спрута теплые, почему, он же рыба, у него же холодная кровь!..
- Ты...
- Тихо, - тонкий палец лег на губы. – Тихо, не плачь. – И снова поцеловал, Создатель, да что же это такое творится в твоем мире!
Да, вот теперь все, кажется, правильно. Потому что спокойно, только сердце колотиться как у кролика, отчаянно быстро, и еще в висках шумит, зато внутри – спокойно, как... ну, как на море во время штиля.
Шли минуты, что же творилось со временем, что творилось вообще, он уже ничего не понимал – только тонул в ощущениях. Мягкие губы на его губах, слезы, которые невозможно было удержать, теплое тело, прижатое к его телу – сердце Валентина колотится не меньше, надо же. В этот момент можно было умереть. В этот момент он чувствовал себя невозможно, неописуемо живым. Неловко обнять его – как, неужели он до сих пор этого не сделал? – и целовать, отчаянно и исступленно.
Все оказалось так просто, и вдруг мимолетно удалось понять, что это такое – невыносимая легкость бытия, о которой пишут в книгах.
Неожиданно все рушит звук шагов в коридоре, надо заканчивать, Валентину уже пора, его ждут, его...
- Я... - взгляд никак не фокусировался, и что сказать – какие могут быть слова? – Тебе надо идти… - и продолжать обнимать его, не в силах оторваться, хотя надо, но никак. И Валентин чувствует это, ну как иначе!..
Валентин слегка отстранился, Арно что-то протестующе пробормотал, но тут же на щеку легла теплая ладонь, вытирая слезы.
- Да, уже пора. Мы скоро встретимся.
Прикрыв глаза, запоминать мгновение – почему он раньше был таким дураком? И отвернуться. Руки дрожат, и Валентин сам поворачивает ключ, открывая дверь.
- П-пока, - спотыкаясь о буквы, которые произносишь, кусая губы – ну как по-другому прощаться?! Как вообще можно прощаться, он же только что понял!.. Вот только что, почему все так, это несправедливо, верните все назад! Только дверь уже снова закрыта, и он стоит в коридоре, прижимаясь пылающей щекой к каменной стене.
последняя глава - в комментариях
блиц криг завершен, авторы в смешанных чувствах :'D
Название: "Истории о любви и заблуждениях"
Авторы: Revive Revival, flower dust in your eyes
Фандом: Отблески Этерны
Пейринг: Валентин Придд/Арно Сэ
Рейтинг: R
Жанр: romance, drama, humor (или то, что авторы понимают под ним)
Размер: 14 040 слов
Дисклеймер: выгоду не извлекаем
От авторов: иногда используются цитаты из канона в авторском видении (1-я, 3-я, 4-я главы)
Предупреждение: братья Катершванцы в 4й главе говорят не так, как до этого, ибо почему-то так они говорят в "Шаре Судеб".
оно самое
последняя глава - в комментариях
Авторы: Revive Revival, flower dust in your eyes
Фандом: Отблески Этерны
Пейринг: Валентин Придд/Арно Сэ
Рейтинг: R
Жанр: romance, drama, humor (или то, что авторы понимают под ним)
Размер: 14 040 слов
Дисклеймер: выгоду не извлекаем
От авторов: иногда используются цитаты из канона в авторском видении (1-я, 3-я, 4-я главы)
Предупреждение: братья Катершванцы в 4й главе говорят не так, как до этого, ибо почему-то так они говорят в "Шаре Судеб".
оно самое
последняя глава - в комментариях